Каждый раз, когда я возвращаюсь домой с покупками, я ощущаю этот волнующий звук шуршания упаковок, радость распаковывания и примерки. Асе, сразу же интересно, что у меня в сумках. Она тут же вырывает сумки из моих рук и начинает исследовать их содержимое, ест, если это еда, и меряет, если это новые вещи. Едва я успеваю снять кроссовки, как она уже разрывает упаковки и начинает исследовать новые приобретения, просто валяясь на кровати в своих новых джинсах.
Интересно, почему мне так не нравится её неутомимая бешеная активность? Потом до меня дошло, что это как будто пришло из советского детства, когда новые вещи для детей были настолько редкостью, как и вкусные деликатесы. В те времена хотелось максимально продлить ощущение этого первого знакомства с новыми вещами и насладиться радостью владения ими.
Так, например, в новогодних мешках с конфетами мы сначала ели изюминки, потом ириски, потом карамельки «Гусиные лапки» и «Снежок», и только затем – шоколадные «Белочку» и «Мишку». Кто помнит, как в семьях хранились конфеты «к празднику» или банка майонеза с немного помятый крышечкой — специально для оливье к Новому году?
Однако все эти привычки, характерные для тех времен, вовсе не самое ужасное, что мы унаследовали от СССР.
Одна из моих школьных подруг рассказывала о своем отце, который был хирургом. Высокий блондин с голубыми глазами, он был настоящим мастером на все руки. В свободное время он играл на гитаре, путешествовал за границу (что в то время было немалой роскошью) и приносил своей дочери яркие оранжевые пеналы. Более того, он порой забирал дочь из школы на своей «Жигули» – и это было настоящим событием. Родители редко приезжали за нами.
Однако, когда подруга не смогла сдать первую сессию в медицинском институте из-за различных личных и студенческих проблем, её отец перестал с ней разговаривать. Эта нелюдимая молчаливость продолжалась всё время. Только теперь, когда нам уже за сорок, стало понятно, что это было окончательное прекращение общения. Она узнала об этом, когда попыталась зайти в его кабинет, и обнаружила, что дверь теперь заперта. Она столкнулась с тем, что её больше нет в его жизни. Он предал её, потому что она, по его мнению, предала его.
В другой семье отец всегда считался гением. Он был поэтом, художником, человеком высокого интеллекта и образования, с феноменальной памятью. К тому же он непрерывно совершенствовался и развивался как личность. Люди магнетически тянулись к нему, ведь с ним было так интересно! Один вечер в его компании казался подобным напитку из источника знаний, который просвещал и преображал.
Когда один из отцов, человек творческой натуры и гений в своей области, узнал, что его дочь беременна и собирается замуж, он произнес слова, которые стали как молотом: она больше не была его дочерью. Он не только не одобрил её выбор, но и сам факт беременности оказал на него травмирующее воздействие. Их отношения закончились в этот момент. Её мать стала отправлять ей тайно деньги и послания, обходя мужа, но дочь потеряла своего отца.
Другой отец, также обладающий богатой творческой душой и успешной карьерой, воспитывал свою дочь в том же духе. Заметив в ней способности к стихосложению, он настаивал на том, чтобы она писала поэзию каждый день и приносила ему свои стихи на анализ. Она старалась, работала, училась, вышла замуж и родила ребёнка.
Но наступил момент, когда поэзия перестала быть для неё приоритетом. Она оказалась занята хозяйственными делами, и её муж не был склонен поддерживать её интересы в писательстве. Отец понял, что издание стихотворного сборника придётся отложить, и стал намекать ей на её «лень» и разочарование. Он не разорвал связь с ней, но постоянно подчёркивал своё разочарование в её выборе.
Эти истории напоминают об отцовском влиянии на жизнь детей. В одной из них дочь потеряла отца из-за непринятого выбора, а в другой дочь живёт с постоянными намёками на своё «предательство» собственных способностей.
Подобные истории отражают тот контраст между стремлением к творчеству, поиску смысла и разочарованиями в реальной жизни, который характерен для поколения, выросшего в сложные времена. Эти люди мечтали о глубоком понимании жизни, но часто сталкивались с реальностью, которая требовала более практичных умений и заботы о повседневности.
Наши отцы в своё время не осознавали, как быть по-настоящему счастливыми. Они были озабочены представлением о порядочной и приличной жизни. Однако их целью было личное счастье, которое они не всегда умели достичь. Безусловную любовь они не понимали, их любовь была требовательной. Они требовали много и от себя, и от своих детей, а также своих жён.
В то время, в которое они жили, общественное благо ставилось выше личных интересов. Счастье определялось как результат полезного вклада в страну. Их собственная жизнь и счастье имели меньшее значение. Именно такая идеология формировала их убеждения. Даже с их образованием, интеллектом, широкими интересами и успехами, они часто ощущали недовольство и неудовлетворённость. Они не смогли обеспечить счастье своих детей и порой отказывались от них с утверждением, что не для этого они их воспитывали.
Со временем мир изменился, но мы, наследники тех времён, до сих пор носим в себе страхи и комплексы. Мы живём в новой эпохе, с технологиями и свободой, но внутри нас осталась неуверенность, страх сделать что-то ради себя. Мы боимся быть счастливыми, потому что это кажется чем-то запретным.
Прошло немного времени с тех дней, когда мой отец работал в газете, а мать в партийных органах. Мы помним о тех идеологических ограничениях, о критике макияжа и моды, об утверждении, что личные интересы и счастье следует подчинять общественным потребностям. Всё это оставило след в наших головах, по-прежнему влияет на наше поведение и наше чувство счастья.
Но однажды я поняла, что пора начать учиться быть счастливой. Нет смысла ограничивать себя, экономить на радости, откладывать на потом. Нужно дарить себе удовольствия, быть счастливой сейчас. Это не означает, что мы должны игнорировать обязанности, но мы должны находить баланс между личным счастьем и общественными ожиданиями.
Надо учиться любить себя и принимать себя в любом состоянии. Читать, развиваться, наслаждаться искусством, а не бояться быть счастливыми. Порой мы всё ещё ищем смысл жизни, но, возможно, смысл в самой жизни – быть счастливыми здесь и сейчас. И если мы сумеем это понять и принять, то мы сможем передать это своим детям и научить их жить счастливо, несмотря ни на что.
Несколько милых детенышей животных, которые растопят даже самое строгое сердце