Необыкновенный человек, Зиновий Ефимович Гердт оставил в памяти людей, знавших его, множество историй. Читая их воспоминания, понимаешь, что число этих историй бесконечно. Иногда эти истории грустные, иногда смешные, а иногда и грустные, и смешные одновременно. В этом весь Гердт, ведь как говорилось в рассказе любимого им Бабеля, «У всякого глупца хватает причин для уныния, и только мудрец разрывает смехом завесу бытия».
В 1950 году, во времена борьбы с космополитизмом, Зиновий Ефимович со своим братом Борисом возвращался с кладбища (была годовщина смерти мамы). На Садовом кольце они зашли в пивнушку («шалман», как определил ее Гердт) — согреться и помянуть.
Перед ними в очереди стоял огромный детина. И когда очередь дошла до него, он вдруг развернулся в их сторону и громко сказал продавщице: «Нет уж! Сначала — им. Они же у нас везде первые!..»
И Гердт, маленький человек, ударил детину в лицо. Это была не пощечина, а именно удар. Детина упал… Шалман загудел, упавший начал подниматься… Продавщица охнула: «За что?! Он ведь тебя даже жидом не назвал!..»
И стало ясно, что сейчас будет самосуд… Когда все шло к самосуду, от стойки оторвался человек, которому Гердт едва доходил до подмышек. «Он подошел ко мне, загреб своими ручищами за лацканы моего пальтишка, — рассказывал Гердт, — и я понял, что это конец. Мужик приподнял меня, наклонился к самому моему лицу и внятно, на всю пивную, сказал: «И делай так каждый раз, сынок, когда кто-нибудь скажет тебе что про твою нацию».
И «бережно» (слово самого Гердта) поцеловав его, поставил на место и, повернувшись, оглядел шалман. Шалман затих, и все вернулись к своим бутербродам.
***
Однажды в Румынии, на гастролях театра Образцова, после успешного спектакля зрители устроили овацию, а потом состоялся прием. Один из актеров сказал Гердту, что он подарил румынской актрисе тысячу лей на поездку в Москву: «Уж очень велико было желание этой русской женщины, живущей в Румынии, побывать в Москве». Гердт сказал: «Вы сделали хорошее дело, единственно, что скверно — что вы мне об этом рассказали».
***
В те времена, когда голос Гердта звучал в основном за кадром (с 1951 года он занимался дубляжом фильмов) и по радио, к нему пришло замечательное послание. На двух страницах зрительница четырежды вспоминала о тембре его голоса. Потом прибавляла, что, когда слышит этот тембр, тут же бежит из кухни к радио, и у нее в это время все пригорает. А в самом конце была маленькая приписочка: «Честно говоря, я хотела бы иметь ребенка от этого тембра».
***
Воспоминания Эльдара Рязанова: «У Зямы и Тани (жены Гердта Татьяны Правдиной) был открытый дом. В новогодние праздники десятки людей чередовались за накрытыми столами, и среди них были не только знакомые. Однажды около трех часов ночи один из гостей обратился к Тане:
- — Простите, а вы кто будете?
- — Я вообще-то хозяйка, — ответила Таня. — А вы кто?..»
***
Рассказывает Валерий Хаит:
«Был вечер одного известного московского режиссера и драматурга в одесском Доме актера. Гость долго и интересно рассказывал о московской театральной жизни, читал стихи. А в конце стал петь. И пел много. Зрители дружно хлопали и подпевали. Как на хорошем эстрадном концерте… В зале случайно присутствовал снимавшийся в это время в Одессе Зиновий Гердт. Я подошел к нему после концерта: — Зиновий Ефимович, ну как вам? Он тут же: — Мне понравилось. Люди, у которых вкус похуже, вообще в восторге…»
***
Рассказ от Игоря Губермана: «Как-то осенью в Иерусалиме мы стояли у гробницы царя Давида — Таня, Зяма и я. Я рассказывал им об этой пещере. И вдруг… из тьмы, отделившись от какой-то стены, появляется мальчик и говорит: «Зиновий Ефимыч, а можно автограф?» Зяма говорит: «Нельзя, мальчик, а то дядя Додик обидится».
***
Гердт ездил за границу с 1949 года, и у него постепенно появилось там много знакомых. Был среди них и японец, славист по специальности. Этот удивительный японец говорил по-русски, то есть он думал, что говорит по-русски, а сказать ему правду в Японии было некому. Но речь не об этом.
Однажды Гердт спросил своего нового знакомого, того самого слависта, над чем он сейчас работает.
- — Пишу диссертацию, — ответил японец. Гердт поинтересовался темой, и японец с поклоном ответил:
- — Ранний Блок.
Гердт от неожиданности даже испугался и спросил: кому в Японии нужен Блок, к тому же ранний?
Японец немного подумал и уверенно ответил:
- — Мне.
***
На гастролях в Одессе Гердт решил прогуляться по Дерибасовской. У памятника дюку Ришелье к нему подошла юная девушка: «Я — Роза, мне сегодня исполнилось 15 лет, поздравьте меня!» Гердт берет протянутый альбом и пишет поздравление. Молодая одесситка получает альбом и изрекает: «Ладно, Боярского поймать не удалось, обойдемся-таки Гердтом!»
***
В феврале 96-го Зиновий Ефимович Гердт снимался в Одессе и жил с женой в гостинице «Красная». Завтрак из любви и уважения к артисту приносила в номер сама метрдотель ресторана — видная, яркая одесская женщина. Она стучала в дверь и, когда жена Гердта ей открывала, торжественно входила в номер и спрашивала:
- — Ну что, мой уже встал?
***
Евгений Миронов пришел поздравить Гердта с 80-летием. Присел на кровать, разговаривают. Вдруг Гердт встрепенулся:
- — Да! Женя, знаешь — меня сегодня орденом наградили!
Гордость за получение цацки была такой неожиданной в устах Зиновия Ефимовича, что Миронов немного растерялся.
- — Да, — весомо сказал Гердт, — я орденоносец!
И, с места в карьер:
- — Таня, Катя! Где мой орден? Давайте его сюда!
Пришла Татьяна Александровна:
- — Зямочка, зачем тебе орден?
А Гердт — в крик:
- — Дайте мне мой орден! Что я лежу, как мудак, без ордена!
Нашли орден. Гердт положил его на халат, полежал так немного и сказал:
- — Вот, Женя. «За заслуги перед Отечеством третьей степени».
Помолчал и добавил:
- — То ли заслуги мои третьей степени, то ли Отечество…
***
Рассказывает Матвей Гейзер, автор книги «Зиновий Гердт».
«Однажды в разговоре со мной по телефону — это был хороший майский день 1993 года — Гердт, пребывавший в отличном настроении, сказал: «Матвей Моисеевич, запишите слова, которые я вам сейчас скажу. Я не во всем с ними согласен, но выдаю их за свои, хотя принадлежат они кому-то из наших себежских мудрецов: «Что бы ни случилось, человек должен продолжать жить. Если нет других поводов, то хотя бы из любопытства».
В тексте использованы материалы книг Матвея Гейзера, Валерия Хаита.
«Она была уже седая, но я узнала ее по родным мне глазам» — хозяйка нашла собаку спустя несколько лет